В Пушкинском музее открылась главная выставка года (и это не преувеличение) – впервые за 70 лет в Москве показывают коллекцию Сергея Щукина и впервые больше чем за 100 лет в полный голос звучит имя коллекционера, без которого не было бы не только залов импрессионистов в ГМИИ и Эрмитаже, но и доброй части русского авангарда. Арт-обозреватель Ирина Осипова – о новой экспозиции.
К выставке «Щукин. Биография коллекции» музей готовился несколько лет, и теперь она занимает весь второй этаж главного здания. На лестнице встречает «веселый ситчик» – полотнища ткани напоминают об основном занятии текстильного магната. Наверху весь Белый зал отдан одной картине – «Танцу» Анри Матисса, из-за которого Щукина называли сумасшедшим. Напротив, в конце галерей, другая реперная точка – «иконостас» Гогена, значительная часть таитянской серии художника. Между ними по кругу – Пикассо, Сезанн, Моне и Мане, Дерен, Писсарро, Руссо – коллекция, посмотреть на которую перед революцией съезжалась вся Москва.
В идеальном мире выставка эта должна была бы состояться в другом здании – в двух шагах, за углом, в Большом Знаменском переулке, в бывшей усадьбе Трубецких, где поселился с женой и четырьмя детьми Сергей Щукин и где с 1909 года действовал публичный музей – по воскресеньям особняк был открыт для всех желающих, нужно было только записаться по телефону, если повезет, экскурсию мог провести сам хозяин (сейчас здание в ведении Минобороны). Там был кабинет с 50 картинами Пикассо (на нынешней выставке показывают половину), розовая гостиная с 30 работами Матисса (собрали почти все – 24), зал с 16 полотнами Гогена (сейчас 13), салон с Ренуаром, Дега, Пюви де Шаванном и так далее. О том, как это выглядело, на выставке рассказывают старые фотографии, и даже в черно-белом варианте это впечатляет – полотна ковром покрывают стены целиком, до потолка, а иногда и на него заходят. В нынешних музеях шпалерная развеска не принята, но здесь отчасти воспроизведена – и это воссоздает хотя бы отчасти тот старый образ.
Все, что написано сейчас о Сергее Щукине, собрано по крупицам – документов почти не осталось, революция все уничтожила, сохранились несколько страниц дневника, открытки брату и письма Матиссу. Происходил из семьи староверов, учился в Европе, одевался, как денди, знал языки, в наследство получил торговый дом «И. В. Щукин с сыновьями» и приумножил капитал. Жизнь вел более скромную, чем многие купцы – в кутежах не замечен, был слаб здоровьем, занимался гимнастикой и придерживался вегетарианства, сильно заикался, но поговорить любил, особенно о картинах. Искусством Щукин увлекся в 44 года. Состояние к тому времени имел достаточное, но деньгами не сорил – старался тратить только проценты с капитала. Зато картины выбирал всегда сам, без советчиков, но с большой страстью (в противоположность Ивану Морозову, который тратил без удержу, не торговался, в «кураторы» привлекал Серова, но в дом пускал только избранных). Интересный факт: почти все выдающиеся коллекционеры – Третьяков, Щукин, Морозов – были связаны с текстильным производством. Внимательное изучение орнаментов и узоров воспитывало вкус, который затем проявлял себя в приобретении живописи.
Французами Щукин увлекся не на шутку – решил собрать самое модное, что было на тот момент. В России его увлечение не очень-то понимали – осталось много воспоминаний, как на приемах, которые они с женой устраивали каждую пятницу, коллеги-коммерсанты смеялись над новым Гогеном, но Щукина это только забавляло. Зато московские художники после посещения щукинского дома начинали подражать французским веяниям. Увлечения мастерами сменяли друг друга. Первым был Моне – Щукин лично ездил к нему в Живерни и уговаривал продать виды Руанского собора – именно те картины из серии, которые Моне хотел оставить у себя. Уговорил. Потом были Сезанн и Пикассо. Одно из самых сильных увлечений – Анри Матисс. Щукин, по несколько месяцев в году проводивший в Европе, увидел картину «Радость жизни» на парижской выставке и напросился в мастерскую. Купил натюрморт, но с условием – работа должна была повисеть какое-то время в его доме, и если она будет вызывать трепет, там и останется, нет – вернется к художнику. Этим методом подбора вещей в коллекцию он пользовался почти всегда – главным критерием были эмоции, которые вызывали картины. В «дикую» живопись Матисса Щукин влюбился. Покупал много (чем спас художника от нищеты), иногда резервировал еще только начатые полотна. А после заказал большие декоративные панно для украшения лестницы – так появились знаменитые «Танец» и «Музыка». С ними в процессе тоже вышел казус – Матисс прислал заказчику эскизы, и Щукин дал слабину, умолял прикрыть чем-нибудь обнаженные фигуры, чтобы не шокировать гостей и не развращать живших в доме племянниц. Но через пару дней послал телеграмму с извинениями. На выставке показывают только первое полотно – «Музыку» Эрмитаж не смог выдать по причине сохранности.
По сути часть этой блестящей коллекции в Москве хорошо знают – в 1948 году коллекцию Музея нового западного искусства, в который слили национализированные собрания Щукина и Морозова, поделили примерно поровну между ГМИИ и Эрмитажем. Но именно в своем первоначальном виде из подборки знаменитых картин собрание превращается в историю – человека, коллекционерской страсти и отношений с художниками. Да и художники показываются во всей полноте – чего стоит хотя бы зал Пикассо с выдающейся подборкой ранних работ или зал Дерена с приехавшими из Питера портретами.
После революции Щукин бежал за границу – тайком, по фальшивому паспорту, с зашитыми в куклу бриллиантами. В отличие от Третьякова, подарившего галерею городу, имя Щукина (как и Морозова) было едва ли не под запретом. А картины оказались спасены благодаря декрету о национализации – только он «оправдывал» показ в новой стране «буржуазного» искусства.
Три зала выставки отданы братьям Сергея Щукина – хорошее образование вместе с капиталом сделало собирательство семейным увлечением. От Ивана, жившего в Париже, здесь полотно Эль Греко, приехавшее из Будапешта. Дмитрий любил старых мастеров – теперь это основа постоянной коллекции Пушкинского. От Петра – Восток, витражи, фарфор и уникальные предметы тульской стали, хранящиеся теперь в Историческом музее.
За несколько лет, что шла работа над выставкой, она превратилась в большую сагу о московских коллекционерах. Два года назад коллекцию Щукина с феерическим успехом показали в Париже (за четыре месяца ее посмотрел один миллион 250 тысяч человек). Теперь Щукин приехал в Пушкинский, а в Эрмитаже открывают выставку коллекции Морозова, которая затем поедет в Париж. Потом должен случиться еще один обмен: Морозов в Москве и Щукин в Эрмитаже (все это в течение ближайших нескольких лет). И затем, ради сохранности полотен, перемещения закончатся на несколько десятилетий. Причем в Пушкинском они будут демонстрироваться уже на новом месте – в музейном городке для них реконструируют бывшую усадьбу Голицыных, где долгое время размещался институт философии. Так что выставка уникальна – другого шанса увидеть коллекцию в таком составе уже не будет.
до 15 сентября
Билеты: взрослый – 600 рублей, льготный – 300 рублей, дети до 16 – бесплатно
